– Жаль, что я не ознакомился с его трактатом раньше. – Корум глубоко вдохнул морозный воздух. – Неужели в замке не осталось никого, обладающего хоть каким-то опытом ведения войны?

– Никого, принц.

– Что ж, тогда придется нам самим учиться искусству обороны. И быстро!

– О да!

Внутри башни, на лестнице, послышался какой-то шум, и на крышу вышло несколько вооруженных человек в светлых доспехах, вооруженных луками с большим запасом стрел. На головах у лучников красовались странные шлемы из раковин гигантского моллюска, закрученных совершенно немыслимым образом. В этих людях чувствовался затаенный страх, которого они старались ни за что не показывать.

– Мы попробуем вступить с ними в переговоры, – шепнул Корум Белдану, – как только откроется дамба. И постараемся затянуть эти переговоры до тех пор, пока снова не начнется прилив, что даст нам несколько дополнительных часов на подготовку обороны.

– Но они, без сомнения, сразу догадаются, что мы хитрим, – возразил Белдан.

– Это верно… – кивнул Корум и потер щеку своей культей, – но если мы… если нам удастся ввести их в заблуждение относительно имеющихся у нас сил, то, возможно, планы их несколько изменятся.

Белдан неуверенно улыбнулся и промолчал. Глаза его как-то странно светились: то было предвкушение смертельной схватки с врагом.

– Пойду узнаю, что маркграфиня почерпнула из записей своего покойного супруга, – сказал Корум. – Оставайся здесь и жди. Как только они двинутся с места, немедленно дай мне знать.

– Ох уж этот проклятый барабан! – Белдан сжал руками виски. – У меня от него просто мозги трясутся.

– Постарайся не обращать на него внимания. Этот грохот ведь специально и предназначен для того, чтобы обескуражить противника.

Корум нырнул в башню и бросился по лестнице вниз.

Ралина сидела в своей комнате за столом, заваленным рукописными листами. Когда Корум вошел, она подняла голову и попыталась улыбнуться:

– Похоже, придется дорого заплатить за подаренную нам судьбою любовь.

Он удивленно посмотрел на нее.

– По-моему, так может думать только мабден. Я тебя не понимаю…

– Извини. Я сказала просто банальную глупость. И все-таки жаль, что эти варвары не выбрали для атаки на замок какое-нибудь другое время. В них ведь было целое столетие, начиная с…

– Что ты узнала из записок мужа?

– Выяснила, где наиболее уязвимые участки обороны и где стены лучше всего защищены. Я уже повсюду расставила людей. Котлы со свинцом кипят…

– А для чего свинец?

– Да, ты действительно несведущ в военных делах! – воскликнула Ралина. – Даже я знаю больше. Расплавленный свинец, мой принц, льют на головы атакующих, когда те пытаются штурмовать замок.

Корум содрогнулся.

– Неужели мы должны проявлять такую жестокость?

– Мы же не вадхаги. И воюем не с нхадрагами. Мне кажется, ты уже успел понять, сколь жестоки сами мабденские воины?..

– Да… ты права. Ах, как жаль, что я хоть одним глазком не заглянул в записи маркграфа раньше! Он-то, видимо, был человеком, хорошо отдававшим себе отчет в реальных проблемах.

– О да, – тихо проговорила Ралина, протягивая ему один из листков, – в некоторых, во всяком случае, несомненно.

Впервые Корум услышал, как она высказывает собственное суждение о покойном маркграфе. Он изумленно уставился на нее и уже раскрыл было рот, желая расспросить еще, но она лишь отмахнулась.

– Ты бы лучше побыстрее читал. Понять его почерк нетрудно. А записи он предпочитал делать на древне-вадхагском…

Корум взглянул на протянутый ему листок. Почерк был очень четкий, но не давал почти никаких представлений о характере писавшего, словно кто-то бездушно копировал чужой вадхагский текст. Однако, как и сказала Ралина, читать было легко.

В дверь постучали. Корум продолжал читать, а Ралина пошла открывать. На пороге стоял солдат.

– Меня послал Белдан, маркграфиня. Он просил принца Корума подняться на стену.

Корум отложил рукопись.

– Я сразу же вернусь. Позаботься, пожалуйста, чтобы мне приготовили оружие и доспехи, хорошо, дорогая?

Ралина молча кивнула, и Корум бросился наверх.

Дамба почти совсем обнажилась. Белдан что-то кричал воинам на берегу, видимо, предлагая переговоры.

Барабан продолжал неумолимо грохотать.

Войско мабденов хранило молчание.

– Они, должно быть, глухие! – с досадой обернулся к Коруму Белдан. – Почему они не отвечают? Вообще-то войско на редкость хорошо организовано для варваров. По-моему, здесь есть еще какая-то тайна, которая для нас раскроется лишь впоследствии.

Корум был того же мнения.

– Зачем ты послал за мной, Белдан? – спросил он.

– Я кое-что заметил вон там, за деревьями. Там что-то блестит… Но я не уверен… Говорят, у вадхагов зрение куда лучше, чем у мабденов. Попробуй, принц, разглядеть получше, что это там такое. Вон там, – и он указал рукой.

Корум горько усмехнулся:

– Два мабденских глаза все-таки лучше одного вадхагского…

Но тем не менее стал всматриваться в указанном Белданом направлении. За деревьями действительно что-то блестело. Корум несколько изменил угол зрения, пытаясь разглядеть загадочный предмет получше, и вдруг догадался: это было позолоченное колесо мабденской колесницы.

Вдруг колесо прямо у него на глазах начало двигаться. Из лесу появились лошади – четыре мохнатые лошадки ростом чуть больше тех, что были у лесных варваров под седлом. Лошади влекли за собой огромную колесницу, которой правил высокий воин.

Корум сразу узнал его. Он был, как и прежде, одет в меха, кожу и металл, а на голове у него был шлем с крыльями. Пышная борода развевалась на ветру. Голова гордо, заносчиво вздернута.

– Это Гландит-а-Крэ, мой лютый недруг, – тихо промолвил Корум.

– Тот, кто лишил тебя глаза и руки? – после некоторого молчания спросил Белдан.

Корум кивнул.

– Наверное, именно он сумел объединить племена лесных варваров, снабдил их новенькими блестящими мечами, а заодно обучил строевому искусству, которое им было неведомо, – предположил Белдан.

– Я думаю, ты прав. И теперь я навлек на замок Мойдель страшную беду.

Белдан пожал плечами.

– Варвары все равно рано или поздно должны были напасть на наш замок. Зато ты сделал нашу маркграфиню счастливой! А я никогда прежде не видел ее счастливой.

– Вы, мабдены, похоже, считаете, что за счастье обязательно нужно платить страданиями и горем.

– Но это действительно так!